Почему М. Равель запечатлел образ пьесы "Игра воды" в малой форме?

Морис Равель написал свою знаменитую "Игру воды", вдохновившись самым "водяным" произведением Ференца Листа "Фонтаны виллы д'Эсте". Французскому композитору захотелось изобразить на фортепиано свою собственную воду, что он блестяще и сделал. На нотном манускрипте Равель оставил надпись "Бог воды смеется, в то время как вода щекочет его". И действительно - в отличие от спокойных, ублажающих переливов в "Фонтанах виллы д'Эсте", "Игра воды" - намного более энергичное произведение, с зажигательными ритмами, мощными всплесками и ярчайшей кульминацией. У Равеля вода предстает живым существом - того же удивительного эффекта он достигнет в произведении "Лодка в океане", вошедшим в фортепианный цикл "Отражения".

"Игра воды" - одно из самых играемых одночастных фортепианных произведений, поэтому найти хорошую запись не сложно. Мне бы хотелось остановиться на трех исполнениях, каждое из которых я нахожу замечательным.

Старинная шипящая запись, сделанная в 1920 году Альфредом Корто, может поначалу создать впечатление, что его подход скромен и невзрачен. Но я все же склонен считать исполнение Корто необыкновенно поэтичным, темпераментным, почти что волшебным благодаря изумительной красочности его звука. Впрочем, это характерное свойство его игры в целом.

С точки зрения выбора ритма к исполнению Корто близок Святослав Рихтер. Тем не менее в его игре гораздо больше напора, бурного темперамента (совсем иного плана, чем у поэта Корто), стихийности и даже юмора. Быстрые, увлекательные темпы при технически безукоризненной игре.

Что касается Эмиля Гилельса, то он играет более сдержанно, чем предыдущие два музыканта, но тоже очень ярко. Его красивейший ясный звук прекрасно передает природу этого сочинения. У Гилельса, благодаря умеренным темпам и четкому интонированию, можно смаковать буквально каждый перелив, каскад. И при этом я бы сказал, что его индивидуальность, в отличие от индивидуальностей Корто и Рихтера, как бы уходит на второй план, она практически не слышна, ибо полностью уступает место самой музыке. Как заметил один мой друг, это чрезвычайно интересная черта Гилельса. Во многих лучших достижениях этого пианиста его личность как бы растворяется в музыке, остающейся в прекрасном чистом виде. Хотя, по большому счету, такая растворяемость - тоже важная часть творческой индивидуальности Гилельса.