1 Как фамусов принимает Чацкого? Верит ли Чацкий тону

Фамусова?

2 Что мешает Фамусову и Чацкому понимать друг друга.

Горе от ума. 2 действие 2 явление

А. С. Грибоедов - замечательный писатель начала 19 века. Это был очень свободолюбивый, умный человек с прогрессивными взглядами. В бессмертной комедии "Горе от ума" Грибоедов выразил свое отношение к "законсервировавшемуся" обществу московской знати. Основными темами комедии являются изображение жизни и нравов русского дворянского общества и передового человека того времени.

В пьесе Грибоедова были поставлены самые серьезные проблемы современности: проблема личности, положение русского народа, состояние просвещения, принципы воспитания и образования, проблема самодержавной власти, национальной самобытности и другие.

В основе композиции и системы художественных образов лежит принцип противопоставления: консервативной, реакционной фамусовской России Грибоедов противопоставляет, в лице Чацкого и его немногих единомышленников, Россию прогрессивно настроенную, молодую, вольнолюбивую. Поэтому постоянные столкновения Чацкого с консерватором Фамусовым совершенно естественны. Их взгляды расходятся абсолютно во всем, герои не могут найти общий язык. Особенно ярко это можно заметить во 2 явлении 2 действия комедии.

В начале разговора Чацкий выказывает свою обеспокоенность состоянием Софьи Павловны:

Уж Софье Павловне какой

Не приключилось ли печали? ...

В процессе разговора герой как бы намекает Фамусову, что хотел бы посвататься к его дочери, которую любит уже давно. На это Павел Афанасьевич говорит:

Сказал бы я, во-первых: не блажи,

Именьем, брат, не управляй оплошно,

А, главное, поди-тка послужи.

Чацкий отвечает всем известной фразой: "Служить бы рад, прислуживаться тошно". Фамусова во многом шокирует позиция героя. Он искренне возмущается поведением нового поколения и искренне восхищается "умом" и "ловкостью" поколения старшего:

Вот то-то, все вы гордецы!

Спросили бы, как делали отцы?

Учились бы на старших глядя:

Мы, например, или покойник дядя,

Максим Петрович: он не то на серебре,

На золоте едал; сто человек к услугам;

Весь в орденах; езжал-то вечно цугом;

Век при дворе, да при каком дворе!

Максим Петрович - сановник, находящийся в особой милости при дворе. Для того чтобы "выйти в люди", есть простой способ - угодничество. О том, как угодил Максим Петрович императрице, с восторгом вспоминает Фамусов, как бы делясь очень полезным и положительным опытом с молодым поколением. Убеждения Фамусова незыблемы, так как основаны на преемственности, на традиции: так жили наши отцы, так живем мы, так должны жить наши дети.

Чацкого возмущает, что служба перестала быть благородной, она превратилась в службу лицам, а не делу, чинопочитание, бюрократизм, холопскую подчиненность. Так появляется монолог Чацкого "И точно начал свет глупеть ...", в котором он сравнивает "век нынешний и век минувший":

Свежо предание, а верится с трудом,

Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;

Как не в войне, а в мире брали лбом,

Стучали об пол не жалея!

Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,

А тем, кто выше, лесть, как кружево, плели.

Прямой был век покорности и страха,

Все под личиною усердия к царю.

Герой утверждает, что теперь новое время, что люди больше не лебезят перед покровителями ("у покровителей зевать на потолок"), а добиваются всего только с помощью своих способностей и ума:

Нет, нынче свет уж не таков.

Вольнее всякий дышит

И не торопится вписаться в полк шутов.

Фамусов напуган такими высказываниями, таким образом мыслей. Ему ничего не остается, кроме как заткнуть уши. И это позиция всего фамусовского общества: не слушать ничего нового, кардинально другого, лучше закрыться от всевозможных перемен и обезопасить себя стеной косности и консерватизма. Фамусова ужасает в Чацком то, что "Он вольность хочет проповедать!", "он властей не признает!", "Опасный человек!"

Таким образом, во 2 явлении 2 действия пьесы происходит первое серьезное столкновение двух мировоззрений. Этот эпизод является как бы началом войны, которая завязывается между Чацким и фамусовским обществом.

Беру!

Беру!