Как связана речь Башмачника с его внутренним миром?

Фамилия Башмачкин влечет за собой рассуждение о сапогах, которые сплошь носили предки Башмачкина - ни один из них, даже шурин (то есть брат несуществующей жены Башмачкина - курьезная несообразность), не носил башмаков: "И отец, и дед, и даже шурин, и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах, переменяя только раз три в год подметки".

Символический смысл башмака - обувь, попирающая землю. Башмак соприкасается с прахом, с пылью земли. Его назначение - не устремляться в эмпиреи, к небу, избегать иллюзий, а, напротив, твердо стоять на земле. Память о тленности, смертности человека - вот что такое башмак. Башмак, одним словом, становится метафорой бренного материального мира.

Между прочим, когда Башмачкин отворачивается от своего образа жизни под влиянием "вечной идеи" шинели, поддается мирским соблазнам, он видит на улице и смакует картину, "где изображена была какая-то красивая женщина, которая скидала с себя башмак, обнаживши, таким образом, всю ногу, очень недурную". Башмачкин символически как будто тоже скидывает с себя башмак, сдирает с плеч прежнюю ризу спасения (пускай ветхую и оборванную, но облекавшую поначалу праведника) ради новой шинели, в результате он теряет почву из-под ног, отрекается от своего башмака, то есть от своей изначальной личности, во имя призрачного греховного комфорта всех. Имя героя - Акакий Акакиевич приобретает двусмысленно-пародийное звучание, подчеркивая внешнюю невзрачность облика Башмачкина, привыкшего ощущать себя на месте в самом низу социальной иерархической лестницы. Сочетание фамилии и имени опять-таки указывает на проявление ущербности.

Старая шинель, которую чиновники издевательски называют капотом, прохудилась, она уже не спасает от суровых петербургских морозов. Портной Петрович, наотрез отказываясь подновлять старую шинель Башмачкина, выступает в роли демона-искусителя (он "одноглазый черт" "с каким-то изуродованным ногтем (на большом пальце ноги), толстым и крепким, как у черепахи череп"). Гармоничный внутренний мир Башмачкина неожиданно разрушается.

Скрытое гоголевское противопоставление "внешнего" и "внутреннего" человека является ключом к повести. В начале повествования Башмачкин выступает в двух ликах: "внешний" человек - косноязычный ("Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения"), невзрачный, глуповатый переписчик, не способный даже "переменить кое-где глаголы из первого лица в третье", хлебающий с мухами свои щи, "вовсе не замечая их вкуса", покорно терпящий издевательства чиновников, сыплющих "на голову ему бумажки, называя это снегом"; и "внутренний" человек - вместо косноязычного: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? " как будто говорящий нетленное: "Я брат твой". В мире вечном Башмачкин - аскет-подвижник, "молчальник" и мученик; уединившись от соблазнов и греховных страстей, он осуществляет миссию личного спасения, на нем как будто бы лежит знак избранничества, что связано с полным совпадением Башмачкина с его местом, должностью, поприщем. В мире букв герой обретает счастье, наслаждение, гармонию, здесь он полностью доволен своим жребием, ибо осуществляет служение Богу: "некоторые буквы у него были фавориты ( ...) Написавшись всласть, он ложился спать, улыбаясь при мысли о завтрашнем дне: что-то Бог пошлет переписывать завтра? " Внутренний мир Башмачкина метафорически уподобляется книге, а сам герой - букве, поэтому вместо петербургских улиц он видит "ровным почерком выписанные строчки". Идея новой шинели вносит сумятицу в жизнь аскета и затворника Башмачкина, его охватывает любовный пыл и греховная горячка. Впрочем, шинель оказывается не женой, а любовницей на одну ночь, заставляя Акакия Акакиевича совершить ряд непоправимых роковых ошибок, выталкивая его из блаженного состояния замкнутого счастья в тревожный внешний мир, в круг чиновников и страшной ночной улицы.