Какая тема и идея у прозы: Пиковая дама) Пушкин

Это одно из самых новаторских для своего времени произведений поэта (всё творчество которого, впрочем, было новацией). Любой исследователь, взявшись за эту повесть, столкнётся с некоторыми трудностями, которых избегнул бы в случае с вещью традиционной. Виссарион Белинский в заключительной статье своей книги "Сочинения Александра Пушкина" уделил "Пиковой даме" всего один короткий абзац. Для критика это - "не повесть, а мастерской рассказ", "анекдот", ценный прежде всего тем, что главные герои "верно очерчены". Итак, Белинский определил жанровую принадлежность произведения не так, как сам автор, и аргументировал свою точку зрения: "для повести содержание „Пиковой дамы" слишком исключительно и случайно". Прав ли критик в этом случае? Признать его правоту - значит согласиться с тем, что повесть (и, соответственно, другие, более крупные эпические жанры - роман, эпопея) должна изображать непременно "типические" события, т. е. события без элементов необычного, будь то мистика или фантастика. Сейчас, когда совершенно привычными, ни у кого не вызывающими мыслительной запинки, стали понятия "фантастическая повесть", "мистический роман" или даже "роман ужасов", такая позиция кажется абсолютно неверной. Да и во времена Белинского она была весьма уязвима: по ней выходит, например, что ни одна из повестей Гоголя, с содержанием "слишком исключительным и случайным", повестью не является! Критик не принял в расчет то, что этот жанр (повесть) - разновидность эпоса и в самом своем зарождении не обошелся без фантастики, ведь изначальные его "предки" - не что иное, как сказка и легенда. Итак, здесь мнение Белинского не стоит считать аксиомой. "Пиковая дама" с точки зрения жанровой принадлежности, безусловно, повесть. Но, разумеется, она необычна - в том же смысле, в каком необычны гоголевские творения, с которыми у творения пушкинского так много общего, что можно считать его своеобразной предтечей всего "петербургского цикла" Гоголя. Все эти повести - фантастические. В отличие от литературных и кинематографических работников массовой культуры всех времен, великие писатели, обращаясь к фантастике, не ставили задачу поразить читателя-зрителя (а подлинный читатель - всегда зритель, всегда мысленно "экранизирует" читаемое) различными "спецэффектами". Фантастика - лишь один из способов выражения художественной мысли, позволяющий ярко, зримо и доходчиво представить и объяснить нечто такое, что останется в тени, придерживайся автор "реализма" в вульгарном понимании этого слова. Десятилетия спустя Достоевский заметил, что Эдгар По "только допускает внешнюю возможность неестественного события ( ...) и, допустив это событие, во всем остальном остается совершенно верен действительности". Безусловно, эти слова возможно отнести и к Пушкинy. Более того: читая "Пиковую даму", мы обнаруживаем, как фантастическое парадоксальным образом "работает" на действительность, позволяет нам лучше понять её. Не введи нас автор в курс дела, т. е. в сверхъестественные подробности, мы бы остались по поводу странных поступков Германна в таком же недоумении, как несведущие второстепенные персонажи повести.