Основные тенденции в политике России после распада Священного союза

В середине 20-х годов успех национально-освободительного движения в Латинской Америке способствовал превращению испанских и португальских колоний в фактически независимые государства. Дипломатическая переписка этого периода показывает негативное отношение царизма к латиноамериканским революциям. Однако петербургский кабинет весьма трезво оценивал возможности Священного союза в деле их подавления. В марте 1824 года К. В, Нессельроде писал К. О. Поццо ди Борго, что "вооруженное вмешательство союза в разногласия между Испанией и ее американскими провинциями" едва ли возможно. Тем не менее, основываясь на принципах Священного союза, Россия, Австрия и Пруссия предложили провести переговоры с целью поддержать стремление мадридского двора к сохранению власти в колониях, оказав ему посреднические услуги. Англия от участия в подобных переговорах отказалась, о чем еще в начале февраля сообщил из Лондона российский посол X. А. Ливен. Англия сама была готова оказать Испании "добрые услуги" в переговорах с колониями, но настаивала на том, чтобы Испания признала независимость своих колоний.

Работа постоянной конференции послов союзных держав в Париже и вся дальнейшая дипломатическая переписка отражают невозможность остановить процесс распада Португальской и Испанской империй. Союзники так и не смогли определить "пределы того содействия", которое следует оказать Испании. Петербургский кабинет выражал удовлетворение уже тем, что Англия, придерживаясь особой политики в колониальном вопросе, все же воздерживается от официального признания независимости латиноамериканских государств.

В дальнейшем российскому МИД приходилось учитывать изменение тактики английской дипломатии, связанное с новым статс-секретарем по иностранным делам, одним из виднейших дипломатов XIX столетия Джорджем Каннингом. В отличие от своих коллег по кабинету и большинства европейских политиков, он понимал обреченность наиболее одиозных феодальных институтов, обладал политической дальновидностью. Он видел, что молодые государства будут нуждаться в политической и экономической помощи, которую с большой выгодой для себя смогут предоставить им английские банкиры и промышленники.

Следует отметить, что и позиции других европейских держав в колониальном вопросе также менялись. Они в принципе уже не возражали против признания в будущем независимости латиноамериканских стран. Основным препятствием для их официального признания в то время служил, вероятно, республиканский строй, установившийся в большинстве бывших колоний. Не случайно европейские правительства более благожелательно отнеслись к возможности признания независимости Бразилии, которая стала монархией. В 1825 году были установлены де-факто англ о-бразильские дипломатические отношения, официально признали Бразилию Франция и Австрия. Лондонский кабинет объявил о признании независимости Буэнос-Айреса, Мексики и Колумбии. Петербургский кабинет выразил сожаление в связи с таким решением Англии, указав, что Россия не может признать независимость колоний прежде, чем она будет признана Испанией. Российский посланник в Вашингтоне Ф. В. Тейль фан Сероскеркен в донесениях Нессельроде не только подробно информировал о событиях в заокеанских владениях Испании, но со ссылками на американские газеты отмечал "безумство Испании, не желающей признать независимость ее освободившихся колоний на условиях, выгодных для ее торговли и политического влияния". В результате недальновидной позиции Испании в ее бывших колониях усиливались позиции США и Англии. В целом влияние Англии на ход международных дел тогда весьма возросло. Это прекрасно понимал Александр I, стремившийся подготовить почву для заключения с ней двустороннего соглашения по Восточному вопросу.