Реакция Николая 1 на тайные общества

Первые допросы проводил генерал-адъютант Василий Левашев, доверенное лицо Николая. В середине разговора из-за портьеры появлялся царь и начинал то увещевать бунтовщиков, то угрожать им. Одним из первых в Зимний дворец привезли арестованного в доме австрийского посла князя Сергея Трубецкого, несостоявшегося "диктатора" восстания. От него и Кондратия Рылеева новоиспеченный император получил первые сведения о заговоре.

Следственный комитет образовали уже через три дня, 17 декабря. Возглавили его генерал Александр Чернышов и генерал-адъютант граф Александр Бенкендорф, между ними разделили дела по Северному и Южному обществам. Чернышова декабристы запомнили грубым, жестким, агрессивным - он кричал, угрожал, запугивал - "по виду и ухваткам гнусный инквизитор". Бенкендорф же, напротив, показался, "благороднее всех", и в нем они видели "сердечное сострадание к узникам". В комисию был также включен брат царя, великий князь Михаил Павлович, которого впоследствии декабристы вспоминали как juge et partie - "судьей в собственном своем деле". Никаких органов по тайному политическому сыску в Российской империи тогда не существовало, и поэтому работа комитета была организована по принципу военно-судных комиссий. Одной из главных задач Комитета стало, как писал в письме брату Константину император, "отделить лиц, действовавших сознательно и предумышленно, от тех, кто действовал как бы в припадке безумия".

Одной из самых драматических черт следствия и суда было то, что судьи и бунтовщики были зачастую давними знакомыми, сослуживцами, родственниками. Возможно, именно поэтому декабристы вели себя на следственных мероприятиях так, как для революционеров последующих эпох вести себя считалось бы недостойным. Декабристы открыто называли друг друга по имени, признавались во всех замыслах, писали покаянные письма царю и многочисленные прошения о помиловании ему же. Самым разрушительным в этом плане было поведение Павла Пестеля, главы Южного общества. Восстание в Черниговском полку проходило с 29 декабря 1826 года по 3 января 1825, аресты членов общества начались позже, и у них было время уничтожить компрометирующие бумаги. Вероятно, многим членам Южного общества удалось бы уйти от наказания, если бы не заговорил Пестель.

Сначала Николай был убежден, что следствие удастся закончить уже к концу января, однако открывались все новые и новые факты, и процесс затянулся до июня. К следствию были привлечены 579 человек. Всего было проведено 1813 допросов, на которых было задано 5959 вопросов.

Вызовы на допросы происходили весьма живописно. Заключенного выводили на заре или около полуночи из каземата (почти все декабристы были помещены в Алексеевский равелин Петропавловской крепости), завязывали глаза, вели по коридорам, везли в санях и только перед лицом комиссии разрешали снять завязку. Самым действенным способом дознания оказалась только угроза очной ставки - ее уже было достаточно, чтобы декабристы меняли показания. Мятежники, воспитанные на идеалах дворянского благородства, испытывали ужас при мысли о том, что нужно будет выкручиваться, быть уличенным во вранье, сличать показания, столкнуться с теми, кого они сами подвели. Это противоречие между идеалами и действительным поведением декабристов отразилось в их мемуарах: они охотно пишут о мечтах по преобразованию России и весьма скупо о суде.

Следователи искали "иностранное закулисье"

В первую очередь следствие интересовал масштаб заговора - большая часть вопросов касались участников тайных обществ, их структуры и разветвленности. Первоначально не верилось, что заговор был составлен "безызвестными прапорщиками", как назвали их Николай I, поэтому следователи пытались найти связи с "иностранным закулисьем" и высокопоставленными чиновниками. Николай был поражен, что в списке арестованных были сплошь неизвестные лица, и был долгое время убежден, что "заправилы остались сокрыты до времени". "Заложником" процесса стал Михаил Сперанский, которого подозревали в покровительстве декабристам - его, как бы для проверки на верность, назначили главой суда, и не исключено, что это стало одной из причин жесткости приговора. Важным вопросом следствия были вероятные планы цареубийства - согласно законодательству того времени оно расценивалось как тяжелейшее преступление. Проект Конституции Александра Муравьева и "Русская правда" Пестеля вызвали у следствия намного меньше вопросов. Однако известно, что доклад об основных идеях декабристов был составлен для императора.

"